Неточные совпадения
Бог знает, когда бы кончился этот разговор, если б баниосам не подали наливки и не повторили вопрос: тут ли полномочные? Они объявили, что полномочных нет и что они будут не чрез три дня, как ошибкой сказали нам
утром, а чрез пять, и притом эти пять дней надо считать с 8-го или 9-го декабря… Им не дали договорить. «Если
в субботу, — сказано им (а это было
в среду), — они не приедут, то мы уйдем». Они стали торговаться, упрашивать подождать только до их приезда, «а там делайте, как хотите», — прибавили они.
И вот надобно же было так случиться к довершению всех угнетений судьбы, что
в эту же самую ночь, с
субботы на воскресенье, Катерина, единственная служанка докторши, вдруг и совсем неожиданно для своей барыни объявила ей, что намерена родить к
утру ребеночка.
Для какого-то непонятного контроля и порядка он приказывал всем сосланным на житье
в Пермь являться к себе
в десять часов
утра по
субботам. Он выходил с трубкой и с листом, поверял, все ли налицо, а если кого не было, посылал квартального узнавать о причине, ничего почти ни с кем не говорил и отпускал. Таким образом, я
в его зале перезнакомился со всеми поляками, с которыми он предупреждал, чтоб я не был знаком.
Я тоже начал зарабатывать деньги: по праздникам, рано
утром, брал мешок и отправлялся по дворам, по улицам собирать говяжьи кости, тряпки, бумагу, гвозди. Пуд тряпок и бумаги ветошники покупали по двугривенному, железо — тоже, пуд костей по гривеннику, по восемь копеек. Занимался я этим делом и
в будни после школы, продавая каждую
субботу разных товаров копеек на тридцать, на полтинник, а при удаче и больше. Бабушка брала у меня деньги, торопливо совала их
в карман юбки и похваливала меня, опустив глаза...
Однажды
в субботу, рано
утром, я ушел
в огород Петровны ловить снегирей; ловил долго, но красногрудые, важные птицы не шли
в западню; поддразнивая своею красотой, они забавно расхаживали по среброкованому насту, взлетали на сучья кустарника, тепло одетые инеем, и качались на них, как живые цветы, осыпая синеватые искры снега.
Вечером к чаю собрались у меня Якушкины, Матвей Муравьев-Апостол и Евгений… Вячеслав остался ночевать.
В субботу в 8 часов
утра мы с ним отправились
в Чернорлинский завод к Новицкому. Оба хворые, а особенно Вячеслав.
Большие номера журнала выходили по воскресеньям, печатались
в субботу и к газетчикам поступали или поздно вечером, или
в четыре часа
утра.
Приближалась Пасха. До Страстной недели оставалось всего одна неделя, одна небольшая неделя.
В дортуарах вечером разнесся слух, что нас распустят не
в субботу, а
в четверг. Я уеду и увижу мать!.. Сердце мое трепетало и билось. Тревожные ощущения эти еще более усилились, когда
в среду один из лакеев,
утирая меня полотенцем, шепнул мне...
А вот я лучше приду к нему
в воскресный день
утром: он после канунешной
субботы будет косить глазом и заспавшись, так ему нужно будет опохмелиться, а жена денег не даст, а
в это время я ему гривенничек и того,
в руку, он и будет сговорчивее и шинель тогда и того…» Так рассудил сам с собою Акакий Акакиевич, ободрил себя и дождался первого воскресенья, и, увидев издали, что жена Петровича куда-то выходила из дому, он прямо к нему.
Расчет я взял
в субботу, а
утром воскресенья ребята устроили мне проводы:
в грязненьком, но уютном трактире собрались Шатунов, Артем, Цыган, тихий Лаптев, солдат, варщик Никита и Ванок Уланов
в люстриновых — навыпуск — брюках за девять гривен и
в отчаянно пестром жилете со стеклянными пуговицами поверх новой рубахи розового ситца.
Утро субботы началось для Ипполита Сергеевича маленькой неприятностью: одеваясь, он свалил со столика на пол лампу, она разлетелась вдребезги, и несколько капель керосина из разбитого резервуара попало ему
в одну из ботинок, ещё не надетых им на ноги. Ботинки, конечно, вычистили, но Ипполиту Сергеевичу стало казаться, что от чая, хлеба, масла и даже от красиво причёсанных волос сестры струится
в воздухе противный маслянистый запах.
По
субботам — вечерами,
в воскресенье — с
утра до ночи — трактир был полон, и бывшие люди являлись
в нем желанными гостями.
В понедельник
утром, когда он еще лежал
в постели, ему доложили о приходе отца Якова. Вставать ему не хотелось, и он велел сказать, что его нет дома. Во вторник уехал он на съезд и, вернувшись
в субботу, узнал от прислуги, что без него ежедневно приходил отец Яков.
23-го сентября,
в субботу, с
утра еще
в сборной зале стояла огромная толпа. На дверях этой залы была вывешена прокламация, которая потом висела беспрепятственно
в течение шести часов сряду. Ни единая душа из начальства, по примеру предыдущих дней, не появлялась даже
в виду студентов.
Вскоре же после описанной мною сцены и незадолго до моего отправления Лаптев зашел ко мне
утром в субботу и говорит...
Приезжали три доктора, советовались, потом уехали. День был длинный, неимоверно длинный, потом наступила и долго-долго проходила ночь, а под
утро,
в субботу, к старухе, которая лежала
в гостиной на диване, подошел келейник и попросил ее сходить
в спальню: преосвященный приказал долго жить.
Приехал Вася
в субботу под самую Троицу, рано
утром.
По пятницам она моет у евреев
в ссудной кассе полы, по
субботам ходит к купцам стирать и по воскресеньям, с
утра до вечера, бегает по городу и разыскивает благодетельниц.
Несколько дней перед тем провел он почти
в лихорадочном состоянии; несколько ночей без сна.
В ночь под роковую
субботу он так же не мог сомкнуть глаз почти до рассвета, но утомленный организм взял свое, и под
утро Григорий Александрович забылся тревожным сном.
Поселясь
в Кончанском, Александр Васильевич, всегда верный себе, не изменял прежнего образа жизни, не имел ни одного зеркала
в доме, спал на сене, вставал
в 2 часа пополуночи, окачивался летом и зимой водой со льдом, пил чай, обедал
в 8 часов
утра. После обеда отдыхал,
в четыре часа снова пил чай и
в 10 часов ложился спать.
В знойный день он ходил с открытой головой, по
субботам считал долгом париться
в жарко натопленной бане.
В субботу же
утром Тырков взял к себе все ключи, запечатал стол и бюро и опечатал их до приезда
в Грузино
в день светлого праздника для похорон графа генерал-адъютанта Петра Андреевича Клейнмихеля, который и принял все
в свое распоряжение.
В субботу 12 декабря великого князя Николая Павловича разбудили
в шесть часов
утра.